На работе ее считали одной из лучших общественных воспитателей детдомовцев. Там же она познакомилась и подружилась с Амаяком Маркаровичем Назаретяном. Его первая жена умерла в 1926 году, и он стал вдовцом с тремя детьми: мальчиками Сашей 15 лет и Гришей 13 лет и девочкой Леной 11 лет. Нашу маму папин друг Серго Орджоникидзе, работавший в Москве, командировал в Тбилиси с комсомольским поручением помочь осиротевшей семье Назаретяна, так как сам он очень много работал. В то время Назаретян был вторым секретарем Закрайкома РКП(б), председателем Закавказской краевой контрольной комиссии партии, народным комиссаром РКИ ЗСФСР, членом Президиума Закавказского ЦИК.
Семья, несмотря на высокие посты Назаретяна, жила скромно. Ежедневно мама приезжала к детям, помогала пережить постигшее их горе, присматривала за ними, помогала вести хозяйство. Спустя два года дети к ней привязались, подружились с ней, полюбили ее. В 1928 году наши родители поженились.
23 октября 1929 г. у них родился сын, которого назвали в честь отца Амаяк, а 30 апреля 1937 г. родилась дочь, которую папа назвал именем своей любимой жены - Клавдия. Все 9 лет, прожитые мамой и папой, куда бы ни направляли их работать, они были вместе, горячо любили друг друга, поддерживали друг друга и были счастливы.
Отец был потрясен гибелью своих друзей: С.М.Кирова в декабре 1934 г., Г.К.Орджоникидзе в феврале 1937 г., скоропостижной смертью Марии Ильиничны Ульяновой 12 июня 1937 г., арестами многих своих соратников. 23 июня 1937 г. отец был арестован. Мама стойко переносила обрушившиеся на семью несчастья.
Как вспоминала мама, дома произвели обыск, изъяли все документы и фотографии, квартиру опечатали, а грудную дочь вместе с ней отвезли в тюрьму. По просьбе семьи С.И. Аллилуева, обращенной к И.В. Сталину, маму выпустили в августе 1937 г., а спустя несколько месяцев вновь посадили с грудным ребенком в Пугачевскую башню Бутырской тюрьмы, требуя клеветнических показаний против мужа и его соратников. Как нам потом стало известно, отца 30 октября 1937 г. уже расстреляли. Мама рассказывала, что дочь плакала, а ей не разрешали девочку кормить и перепеленать до тех пор, пока она не подпишет выдуманных «следователями» (если их так можно называть) показаний. Но ничто не могло сломить ее дух и любовь к отцу. Она отказалась, и ей дали 1-й срок - 8 лет лагерей. Зимой с грудным ребенком в холодных вагонах вместе с другими такими же безвинными членами семей «врагов народа» ее отправили в Темниковский лагерь Мордовской АССР, прозванной «Тьмой». В лагере она была лишена права переписки и ничего не знала о судьбе детей и о судьбе своего мужа и очень страдала от этого.
Рассказывает Клава: мои приемные родители вспоминали, что когда мне исполнилось 11 месяцев и у меня была дистрофия последней степени, маме по ее неоднократным просьбам разрешили отдать меня родственникам, наверное, чтобы не фиксировать мою смерть. Сестра моей бабушки Евдокия Степановна и её муж Иван Илларионович Ипатьевы при аресте мамы добились и сумели забрать из детприемника маленького Амаяка, а потом, получив пропуск под подписку о неразглашении, моя приемная мама Дуся ездила в лагерь, и ей отдали меня. Даже мой приемный папа не мог без слез вспоминать ужасы этого детприемника и меня, когда меня привезли из лагеря и распеленали. У меня не было ни одного зуба, я не стояла на ногах, и у меня был кровавый понос. Мой приемный отец поплатился за свой поступок членством в партии и работой. Они спасли нам жизнь, старались облегчить нашу горькую участь детей «врагов народа».
Из воспоминаний Лидии Шатуновской – автора книги «Жизнь в Кремле», изданной в Нью-Йорке в 1982 г.:
«В жизни я никогда не видела такого «страшного» ребенка, каким была маленькая Каля, когда Дуся привезла ее в Москву. Это был мешок гремящих косточек, с огромной головой, иссиня белым личиком и черными кругами под глазами. Твердую пищу девочка есть не умела – очевидно, никогда не видела её, а при виде каши захлебывалась в слезах и крике.
В 1946 г. Клавдия вернулась из лагеря и прожила некоторое время у меня на даче под Москвой. Ей нужно было отдохнуть и подкормиться, а права жить в Москве отбывшие срок в лагерях не имели».
После того, как прошел первый срок ежовского приговора, маму выпустили, но запретили приезжать в Москву. Не зная о нашей судьбе и судьбе мужа, она нарушила паспортный режим, приехала в Москву и стала нас разыскивать. Её снова арестовали и уже при Берии приговорили к 15 годам лагерей без права переписки.
Теперь ее отправили на Север в Ухтинский лагерь для «членов семей врагов народа». До ареста в 1937 г. мама успела закончить 3 курса медицинского института, и в лагерях ее знания помогали ей облегчать страдания отбывающих срок вместе с нею безвинных людей. Многие из тех, кому она помогала, и после реабилитации звали её «матушка», продолжали общаться, помогали друг другу адаптироваться к условиям свободной жизни. Мама не любила рассказывать и вспоминать 18 лет своей жизни в советских лагерях, все ужасы насилия и издевательств, которым подвергались заключенные. По-видимому, это было слишком тяжело.
Военная Коллегия Верховного Суда СССР 29.02.1956 г. отменила Постановление от 04.11.1937 г. Особого Совещания при НКВД СССР (несудебный орган, признанный теперь незаконным) в отношении мамы за отсутствием состава преступления.
Вместе с другими узниками сталинско-бериевских лагерей в черном ватнике мама вернулась в Москву. Все последующие годы своей сломанной жизни она посвятила публичному восстановлению честного имени отца и восстановлению семейных связей. Много дней по крупицам в Ленинской библиотеке собирала материалы из газет, статей, книг, чтобы автор Василий Григорьевич Чевычелов смог издать библиографическую книгу о А.М.Назаретяне. Книга была издана в 1979 г. в издательстве «САБЧОТА САКАРТВЕЛО», редактор Д.Г.Стуруа, и не было на земле более счастливого человека, чем наша мама, державшая в руках книгу о горячо любимом муже. Она разыскала сына папиного друга С.Г.Шаумяна, в то время редактора Большой Советской Энциклопедии, и собрала материал для включения сведений об А.М.Назаретяне в БСЭ. Пересылала материалы об отце в краеведческие музеи городов Сочи, Владикавказа по их просьбе.
Мама разыскала в Магнитогорске сыновей Сашу и Гришу и ездила к ним вместе с дочерью Клавой. Добилась возвращения в Москву с Дальнего Востока из г. Николаевска-на-Амуре сына Амаяка с семьей, установила связи с дочерью Лялей и ее семьей. В Тбилиси и Ереване нашла и познакомила нас с племянником папы Артемом Парсадановым и членами его семьи, женой и детьми Г.Р.Ревазова, в Москве с племянницей Женей Назаретян и ее семьей.
Где бы ни работала К.Д. Назаретян с момента возвращения в Москву после реабилитации, она всегда отличалась ответственным отношением к труду, была награждена многими почетными грамотами. 2 июня 1977 г. была награждена за долголетний, добросовестный труд решением исполкома Московского городского Совета депутатов трудящихся от 05.05.1977 г. медалью «ВЕТЕРАН ТРУДА». И в дальнейшем она продолжала работать.
29 июня 1987 года ее не стало.
Мама так и не смогла при всей ее энергии узнать, где же покоятся останки ее любимого мужа. Её бесконечная любовь, верность и преданность семье, мужество, стойкость, доброта к людям, с которыми она делила все невзгоды и ужасы лагерей, и товарищам по работе являются примером для всех её родных и близких.
Ноябрь 2006г.
Проезд троллейбусами 1, 4, 33, 62 до остановки «Кинотеатр “Ударник”» (станции метро «Кропоткинская», «Октябрьская», «Полянка»).
Рекомендуем в будние дни ехать до станции «Кропоткинская», выход к Храму, далее 2 остановки троллейбусами 1 или 33
либо пешком через пешеходный мост через Москву-реку.
По Берсеневской набережной пройти Театр эстрады, войти во двор через арку и слева, пройдя подъезд № 1, найти наше крылечко.
вход справа от первого подъезда.
Почтовый адрес: Москва 119072, ул. Серафимовича,
Государственный краеведческий музей "Дом на Набережной",
телефон /факс: 8 (495) 959-49-36.
Дизайн: Зоркин Василий.
museumdom@yandex.ru">museumdom@yandex.ru