Всего-то! Но «тень» этого дома падала на нее всю жизнь. Однако годы, проведенные в нем, были яркими и незабываемыми, «исчезнувшие» из него люди – хорошо знакомыми, а многие – и близкими. И Мария Николаевна, как могла, помогала активно своими воспоминаниями сотрудникам музея «населять дом», переписываясь с первым директором и создателем музея Тамарой Андреевной Тер-Егиазарян; приезжать ей уже было трудно. А мы, ее сестры, даже слышать о «Доме-на-набережной» не могли. В свою любимую Третьяковскую галерею я, работая на Моховой, ездила, делая огромный крюк, чтобы не мимо него…
«Потерянные якоря детства, с которых сорвало нас время, лежат в глубине прошлого и никого не ждут. Вернуться бы, стать на якоря детства на минуту-другую, и пусть судьба снова обманет», – написали Михаил Коршунов и Виктория Терехова в «Тайне тайн московских».
Что ж, меня и моих сестер Юлю и Надю, и Зою и Асю Копп, и, думаю, еще многих других, – вернули…
Одну из встреч устроили в начале 90-х годов в день моего рождения 13 сентября. Подозреваю, что Тамара Андреевна и Муся даже сговорились и подвинули день… Отказаться я не смогла и поехала…
Благодарна, бесконечно благодарна основательнице музея Тамаре Андреевне Тер-Егиазарян, всем сотрудникам и продолжателям ее важного человечного подвига, снявших с меня оковы молчания, разбивших их. Было не только моральное, а и чисто физическое ощущение освобождения: упал груз, камень с сердца. Смогла говорить и вспоминать…
Моей старшей сестре Марии Кульман, Мусе, как все от мала до велика ее звали, конечно, мой низкий поклон, любовь, уважение и восхищение. Прожила она очень трудную, суровую жизнь, оставаясь просто невероятным оптимистом, абсолютно бескорыстно помогавшим людям вокруг себя. Больше всего она, конечно, любила детей и была «медсестрой от Бога», как говорили в детской больнице. Многих она выходила и спасла от смерти. Ее талант раскрылся особенно в Отечественную войну. Она выхаживала гипотрофиков и туберкулезных больных малышей, годовалых, 2-х – 3-х-летних. После нее остался целый чемодан благодарных писем и детских фотографий от родителей спасенных ею детей из разных уголков страны.
Помогала Муся очень многим. Меня ей не разрешили оставить, хотя она и официально была назначена опекуном моей сестры Надежды и меня. Отправили в детдом в Малаховку. Но весной 1941 года я сильно заболела (крупозное воспаление легких) и меня с еще одной тяжело болевшей девочкой, Верой Мурашевой, отдли из детдома «для консультаций со специалистами» сестре. Нас она лечила, водила по врачам, в общем, выходила. Но началась война, и Муся вынуждена была нас вернуть в детдом. Осенью, при эвакуации детдома в Казахстан, я убежала к ней.Позже удалось оформить документ о «выводе Михайловой Р. к сестре-опекуну» и даже получить мне и Наде персональную пенсию Союзного значения до конца обучения. Это за маму.
Детдом был эвакуирован в Казахстан. Зоя и Ася Копп, тоже раньше жившие в доме, после ареста мамы и потом смерти бабушки попавшие в Малаховский детдом, в Казахстане окончили школу и в 1946 году приехали в Москву к Мусе. Она их, конечно, приняла и начала активно хлопотать о разрешении им учиться дальше в Москве. Жили мы все в Мусиной 14-метровой комнате на улице «-я Извозная (теперь Студенческая). РАзрешения Муся в конце концов добилась, но… в Подмосковье в учительский институтЧерез год Ася Копп все же сумела сдать экзамены и поступить в Институт тонкой химической технологии, но без общежития. И год мы втроем жили у Муси. Потом Ася получила место в общежитии, как отличница, и перешла туда.
А вскоре Зоя Копп вышла замуж, и в 1954 году у нее родился сын. Ему было 2 года, когда Зоиного мужа послали в Германию (он был офицер). Сынишка был нездоров, и его оставили у Муси и меня. Не помню уже, сколько, но более полугода он жил с нами. Конечно, основной груззабот и тревог был на Мусе. Муся относилась и к Зое и к Асе всегда как к близким и родным и много им помогала.
Я уж не говорю о себе, своих сестрах, – сколько тепла, заботы и труда она в нас вложила, а еще в моего сына Володю, которого фактически подолгу растила, т.к. и отец и мать его были геологи.
Ну вот, это, конечно, не биография, а все же портрет удивительно чуткого человека – моей сестры Муси.
Мария Николаевна Кульман родилась в г. Москве 14 апреля (ст.ст.) 1910 г. в Центральной пересыльной тюрьме, где ее мать Надежда Ивановна Кульман-Тимофеева отбывала полуторагодичный срок наказания. Срок присудили годичный, но в связи со смертью годовалого сына ее отпускали на похороны, и срок продлили. В церкви Покрова Пресвятой Богородицы при Бутырской тюрьме новорожденного ребенка крестил известный священник о. отец Иосиф Фудель (1864-1918) и дал имя Мария – по политкличке матери «Маруся маленькая».
Через 10 месяцев при выходе Н.И. Кульман-Тимофеевой на свободу ребенка задержали, т.к. он не был указан в пропуске. Назирательница пошла обходить кабинеты, подписывая пропуск. Все переволновались: одеяльце ребенка было «нашпиговано» записками заключенных на волю. Написанные на тряпках, они были встеганы в одеяльце. Обошлось…
Родители Марии Николаевны – профессиональные революционеры, члены партии: мать с 1904 года, отец – с 1903.
Мать – Надежда Ивановна Ушакова (Тимофеева – ее партийный псевдоним), русская, из дворян, окончила в Минске гимназию, затем двухгодичные Высшие педагогические курсы при СанктПетербургском университете, позже в Москве – Бестужевские женские курсы. Свободно говорила и читала по-французски и по-немецки. Была педагогом, работала в МОНО. В 1930 году по состоянию здоровья вышла на персональную пенсию Союзного значения. Трагически погибла после покушения на нее в 1938 году (до этого голосовали на партсобрании МОНО, хотели исключить ее из партии, но перевесом в 2 голоса осталась).
Отец – Иоганн Николас Фридрих Густавов Кульман, немец, лютеранин, из Курляндии, мыза Усмайтен, из крестьян, скорее, из фермеров – его отец имел поместье Усмайтен, в семье было 5 сыновей и дочь. Окончил гимназию и Коммерческий инженерный институт. Владел несколькими языками, был активным подпольщиком в Москве и Минске, возил «Искру» из-за границы, был членом Московского ревкома, участвовал в подписании Брестского мира. После пропал. Развели родителей Марии Николаевны в 1918 году заочно.
В 1943 году его обнаружил родной брат в Столбовой в Психоневрологической больнице, куда он попал в1928 году. Ничего не известно о 10 годах его жизни до больницы, в которой он пробыл более 20 лет. В войну в больнице заведовал карточками, вел бухгалтерию, но был ее пациентом, имел маленькую комнату-палату на одного. До реабилитации не дожил, умер от сердечной недостаточности в 1950 г. На все запросы – никакого ответа. Сам он тоже избегал эти темы. Просил книги, и лучше на иностранных языках. Раз я принесла ему старинные латинские – так был рад. О моем отце – втором муже мамы – мы не говорили, о разводе он не знал, меня воспринимал как внучку от Муси.
В 1916-1919 гг. Мария и Игорь (1914 года рождения) жили в детдоме. Отец их исчез, а мать активно работала в подполье. В октябре 1918 г. родители были разведены заочно в связи с исчезновением И.Г. Кульмана. Через год Н.И. Тимофеева вышла замуж за Василия Михайловича Михайлова. Ее дети получили двойную фамилию, хотя Василию Михайловичу не разрешили официально их усыновить, поскольку он был на 6 лет моложе жены: в год рождения Муси ему было всего 16 лет. Однако в медкарточку Санупра Кремля детей вписали как Кульман-Михайловых.
В конце 6-го класса Мария Николаевна стала много болеть. Подолгу лежала в туберкулезных больницах и санаториях. Перенесла тяжелейшую операцию трепанации черепа (1924 г.) На всю жизнь у нее осталась открытая рана за ухом. Ей запретили ходить в школу. После 6-го класса она училась дома и в санаториях в Алупке (1,5 года). Сдавала экзамены экстерном. Собиралась в медвуз, но вышел закон, что для поступления детям интеллигенции, даже и революционеров, нужен рабочий стаж в 2-3 года.
Мария Николаевна поступила на работу в библиотеку МГСПС (1929 г.), потом в издательство «Труд и книга» браковщицей (1930 г.), на завод АМО им. Сталина (1931-1933 гг.), учась параллельно на курсах медсестер «Охраны материнства и младенчества». Кончив курсы, перешла в Образцовую детскую больницу (Морозовскую) медсестрой (1933-1936 гг.). Экстерном сдала экзамены в школе медсестер при больнице и получила диплом «старшей медсестры».
С 3.3.1936 г. по июль 1937 г. работала старшей медсестрой при поликлинике 1-го Дома Советов. В апреле 1937 г. болела и была на бюллетене. 17 апреля был арестован ее отчим и мой отец Василий Михайлович Михайлов. Сохранился совершенно потрясающий документ – свидетель гражданского мужества и порядочности работников поликлиники – Марии Николаевне продлевают бюллетень с правом отъезда из Москвы. Она вместе со мной уехала на юг (в Майкоп к родственникам), а по возвращении уволена «по собственному желанию».
Устроилась в поликлинику при заводе № 213 (1937-1940 гг.), откуда перешла в детскую больницу № 6 Киевского района, где и работала до эвакуации больницы в войну.
Была на трудфронте медсестрой (июль-сентябрь 1941 г.), потом старшей медсестрой в эвакогоспитале (до 28.4.1942), откуда приказом Минздрава переведена в детскую консультацию № 45, где проработала до апреля 1953 года. Освобождена от работы по состоянию здоровья решением ВТЭК. Дали 2-ю группу инвалидности. В марте 1960 года М.Н. Кульман установлена персональная пенсия Союзного значения.
Как дочь репрессированного и немка по отцу вычеркивалась из всех наградных документов, хотя ее постоянно представляли к наградам, и хотя она работала всю войну – не получила медали за доблестный труд.
Мария Николаевна была опекуном своих сестер Надежды (1924 г.р.) и Маргариты (1929 г.р.), тоже получивших персональные пенсии Союзного значения до окончания обучения.
В.М. Михайлов был реабилитирован в 1954 г. О нем появилось несколько статей в разных изданиях. О И.Г. Кульмане много воспоминаний в период его жизни до 1918 г. Его партклички того времени: Слесарев, Старик, Иван Московский. Его вещи переданы в Музей революции. При вызове меня на Лубянку имела интересную беседу о своем отце. Позже мне вернули Орден Ленина (увы, новодел!). По поводу же И.Г. Кульмана мне проникновенно посоветовали прекратить расспросы, так как «это с точки зрения госбезопасности не целесообразно», тем более, что я не его дочь или внучка.
Будучи на пенсии, Мария Николаевна активно помогала, когда могла, с малышами родным и знакомым. Фактически принимала на себя все заботы или часть их о наших детях Зои и Аси Копп, Риты Михайловой, Розовых и др.).
Так она и жила в 14-и квадратных метрах на Студенческой с соседями, которым тоже помогала с детьми. Только в 1991 году мой сын Володя добился ей отдельной квартиры, где она пожила немного, радуясь свободе.
Маргарита Васильевна Михайлова
Проезд троллейбусами 1, 4, 33, 62 до остановки «Кинотеатр “Ударник”» (станции метро «Кропоткинская», «Октябрьская», «Полянка»).
Рекомендуем в будние дни ехать до станции «Кропоткинская», выход к Храму, далее 2 остановки троллейбусами 1 или 33
либо пешком через пешеходный мост через Москву-реку.
По Берсеневской набережной пройти Театр эстрады, войти во двор через арку и слева, пройдя подъезд № 1, найти наше крылечко.
вход справа от первого подъезда.
Почтовый адрес: Москва 119072, ул. Серафимовича,
Государственный краеведческий музей "Дом на Набережной",
телефон /факс: 8 (495) 959-49-36.
Дизайн: Зоркин Василий.
museumdom@yandex.ru